Пропуск на Тибет - для "русского" барона
Что общего у Финляндии с Китаем? То, что обе страны граничат с Россией. И еще - ученый-путешественник, который открыл Китай и русским, и финнам с помощью своей фотокамеры и походного дневника. Этим путешественником был русский офицер и будущий маршал Финляндии Карл Густав Эмиль Маннергейм.
БОЛЕЕ 130 лет назад родился человек, чье имя вошло в нашу политизированную историю только с одним словом - "линия". Линия Маннергейма.
Советская пропаганда никогда не раскрывала личность Маннергейма. Ей достаточно было того, что чужестранная, громыхающая, как рыцарские латы, фамилия отпугивала сама по себе. Кому могло прийти в голову, что за ней стоял фактически русский человек? Да и трудно ему было быть кем-нибудь другим, несмотря на все свои шведско-голландские корни, прожив в российской среде с младых ногтей до седых волос - больше половины жизни.
С 14 лет Густав не знал семейного окружения: кадетский корпус, затем Николаевское кавалерийское училище. Потом кавалергардский полк, служба в драгунском и уланском полках, женитьба на москвичке. Русские дочери, жизнь в российской столице, близость ко двору, войны и походы - все это вольно или невольно воспитывало в нем россиянина.
"Конь, летящий сквозь звезды". Именно так звучит в переводе с китайского фамилия Карла Маннергейма.
Но при чем тут китайцы, а не шведы и голландцы, чья кровь текла в жилах финнского маршала? Да потому, что китайские власти, выдавая пропуск русскому полковнику Маннергейму для проезда на Тибет, вписали ему в паспорт то, с чем ассоциировалась для китайского уха сложная европейская фамилия - "Маннергейм" - "Матикан". А Матикан - это и есть волшебный конь, скачущий сквозь звезды.
Его принял владыка Тибета. А далай-лама абы кого не принимал. Проще было удостоиться аудиенции у короля Англии, нежели у главы таинственного высокогорного государства, вступить в пределы которого мечтали путешественники, востоковеды и авантюристы всего мира. Барон Маннергейм не был ни тем, ни другим, ни третьим. Он был офицером-разведчиком российского генерального штаба. Впрочем, это по должности, а по призванию, по душе - прирожденный этнограф-ориенталист, владевший к тому же фотокамерой, не хуже чем табельным оружием. Я видел его снимки, сделанные в туркестанских аулах, китайских деревнях, тибетских монастырях. Это высококлассная фотографическая работа. Если не знать, что автор снимал допотопной камерой на стеклянные пластинки, можно подумать, что кто-то из репортеров журнала National Geographic отснял уникальные кадры.
Да, его можно поставить в один ряд с выдающимися путешественниками. Лавры Пржевальского и исследователя монгольских пустынь поручика Козлова манили с юнкерских времен, как манила лейтенанта Колчака слава покорителя Южного полюса.
В том сверхдлинном конном пробеге, от Кушки до Пекина и Лхасы в 14 тысяч верст, Маннергейма сопровождали лишь два уральских казака. Вот и вся экспедиция. Один из казаков потом тяжело заболел, и отчаянный полковник вдвоем продолжал путь по китайским пустыням и неизведанным горным тропам.
12 июля 1908 года Маннергейм въехал в Пекин на рыжем коне Филиппе, чьи железные подковы трижды стирались в пыль на каменистых трактах и тропах. Русского путешественника сопровождали юный переводчик Чжао и повар-китаец из Ланьчжоу, мечтавший побывать в столице. Интересно, что в российском посольстве, где Маннергейм остановился, чтобы сделать передышку, его консультировал и вводил в курс политической жизни Китая не кто иной, как Лавр Георгиевич Корнилов, будущий командующий Добровольческой армией в годы гражданской войны в России. Корнилов за годы службы в посольстве хорошо изучил "страну пребывания"... Однако душа Маннергейма рвалась дальше и выше.
Конь, скачущий сквозь звезды, все же достиг подзвездных вершин Тибета.
На одном из снимков Маннергейм сфотографировался среди тибетских лам. Глаза сорокалетнего полковника сияют по-мальчишески. Он счастлив. Он на Олимпе своей географической карьеры.
По результатам своей воистину героической трансазиатской экспедиции Маннергейм выпустил в 1909 году "Сборник географических, топографических и статистических материалов".
Издание осуществил Генеральный штаб российской армии. На титульном листе стояла пометка "Не подлежит оглашению". Да, это был труд военного характера, но Маннергейм уже "заболел" Востоком, его влекли к себе и монгольское искусство, и китайская философия, и тибетская религия. Он составил планы двадцати китайских городов и сделал обширное описание города Ланьчжоу. Помимо обязательной работы, он немало потрудился на ниве этногеографии, составил фонетический словарь народностей, проживающих в северных провинциях Поднебесной империи. Карандаш полковника Маннергейма набросал множество портретных зарисовок - он запечатлел свыше четырехсот представителей различных религий, бытующих в Китае. Более того, исследователь из России нашел в песках Турфана и систематизировал свыше двух тысяч фрагментов древних китайских манускриптов.
В Хельсинки, в доме-музее бывшего президента Финляндии стоят старинные китайские вазы и извиваются бронзовые драконы. И еще лежит на рабочем столе медный компас - дар Китая мировой цивилизации, который указывал Маннергейму путь в горах и пустынях Поднебесной империи.
Николай ЧЕРКАШИН.
Москва - Хельсинки.
